Юрист

У самого активного подсудимого в «Деле двенадцати» обнаружился еще один потерпевший. Это тоже ОМОНовец, он рассказал, что Сергей Кривов бил его по рукам, а не просто толкнул или ударил один раз, как его коллегу. Жертва легко узнал четверых подсудимых, но не смог описать кого-либо из задержанных им 6 мая 2012 года — «слишком много времени прошло». Эта избирательность памяти ОМОНовца удивила защиту, но не суд. 

В четверг Замоскворецкий суд, а точнее адвокат Вячеслав Макаров (его вопросы заняли примерно 90% времени), приступил к допросу шестого из 53 потерпевших по делу о массовых беспорядках на Болотной площади — ОМОНовца  Александра Алгунова. Потерпевший рассказал, что во время беспорядков он и его товарищи подходили к демонстрантам — тех, кто себя плохо чувствовал, отводили в «безопасное место», а тех, кто плохо себя вел, — в автозак. Кривов, говорил боец, подрался с ним, но он демонстранта не задерживал.

6 мая 2012 года согласованная акция оппозиции переросла в столкновения с полицией, квалифицированные следствием как массовые беспорядки. Демонстранты винили в конфликте слишком плотное оцепление и провокаторов в масках, которым полиция не мешала, правоохранители утверждают, что дело в агрессии оппозиционных активистов, которые прорвали цепочку. Сейчас на скамье подсудимых 12 человек: Николая Кавказского, Леонида Ковязина и Владимира Акименкова обвиняют в участии в массовых беспорядках (ч.2 ст.212 УК, до восьми лет лишения свободы), Марию Баронову – в призывах к ним (ч.3 ст.212 УК, до двух лет лишения свободы), а остальных — Андрея Барабанова, Степана Зимина, Дениса Луцкевича, Ярослава Белоусова, Артема Савелова, Сергея Кривова, Александру Духанину и Алексея Полиховича – и в участии в массовых беспорядках, и в применении насилия в отношении представителей власти (ч.1 ст.318 УК, до пяти лет лишения свободы). 

В тот день Алгунов прибыл на Большой Каменный мост в районе 14:00-15:00 и пробыл там до 23:00. Во время прорыва оцепления на Малом Каменном мосту в 18:00 ОМОНовец находился в группе задержания. «Мы усилили цепочку отрядами ОМОНа, но это было недостаточно, толпа прорвала оцепление, и люди с криками и лозунгами побежали в сторону Большого Каменного моста, на что поступил приказ сдержать, ликвидировать прорыв цепочки», — сообщил потерпевший. Помимо сдерживания толпы он вместе с другими правоохранителями задержал четырех человек, но описать их не смог («слишком много времени прошло»), сообщил только, что все они были мужчинами.

Зато, отвечая на вопрос прокурора Натальи Костюк, узнает ли он кого-либо из подсудимых, сразу же указал на Сергея Кривова («нанес мне телесные повреждения»), назвав его по фамилии. По версии обвинения, Кривов вырвал у сержанта Алгунова дубинку и несколько раз кулаками ударил его по кистям рук, отчего у бойца появилась подкожная гематома — то есть синяки. Контакт с Кривовым оказался для Алгунова более травматическим, чем у его сослуживца лейтенанта Дениса Моисеева, которого демонстрант то ли толкнул, то ли ударил в плечо, чем вызвал у него дискомфорт и возмущение. По количеству жертв среди полицейских Кривов теперь лидирует в процессе по «Делу двенадцати», но не во всем «Болотном деле». Один из осужденных — Максим Лузянин (четыре с половиной года в колонии общего режима) — признался, что побил пятерых бойцов, одному из которых сколол эмаль на зубе.

Помимо своего обидчика, сержант Алгунов в четверг узнал Александру Духанину («эта девушка была в черном, камни кидала»), Марию Баронову («призыв был противодействовать нам, нашей работе») и, судя по всему, Дениса Луцкевича («бил сотрудников полиции руками и ногами») — по фамилии потерпевший его не назвал, сказал только «молодой человек со скрещенными руками в светлой футболке». Никто из подсудимых на это не отреагировал, и прокурор попросила их встать и представиться.

— Пусть обвинитель сошлется на норму закона, по которой она имеет право обращаться к подсудим с такой просьбой, — возразил адвокат Вадим Клювгант.

— Я категорически возражаю, только что он сказал, что плохо помнит, — начал протестовать адвокат Макаров.

— Процедура опознания в судебном заседании не предусмотрена, — поддержал адвокат Дмитрий Аграновский. — Если есть опознание на следствии – надо огласить, а в суде – нет.

Алгунов, как и допрошенные на этой неделе потерпевшие Кирилл Кувшинников и Герман Литвинов, уверенно заявил о провокаторах, которые призывали колонну митингующих, вставшую перед оцеплением ОМОНа на Малом Каменном мосту, прорываться к Кремлю: «Лозунги слышал – были «фашисты», «долой Путина», «Путин – вор». Были такие призывы «Давай на Красную площадь, «Давай на Кремль». Было ощущение, что кто-то заводит толпу на прорыв и взять Кремль», — поделился своими впечатлениями потерпевший.

После того как прокурор минут за 30 спросила все, что хотела, к допросу приступил Вячеслав Макаров, и больше в четверг никто из адвокатов никаких вопросов потерпевшему уже задать не смог. Адвоката интересовало все: где находился потерпевший, как, кого и почему задерживал в тот день, как располагалась цепочка ОМОНа на Малом Каменном мосту по отношению к Болотной набережной – параллельно или перпендикулярно. «Между вами и цепочкой [ОМОНа] были люди (до прорыва Алгунов стоял на Большом Каменном мосту в 100 метрах от цепочки, — «Право.Ru»)?», — вопрошал Макаров, а, получив отрицательный ответ, уточнил: «А сотрудники полиции?» «Прошу вести себя корректно, сотрудники полиции тоже люди», — возмутилась прокурор Костюк.

— А беспорядки вообще были 6 мая 2012 года или был прорыв? – спросил адвокат. Судья Наталия Никишина попросила скорректировать вопрос. — Вы под массовыми беспорядками понимаете массовое движение граждан? – подчинился защитник.

– Нет. Началось избиение сотрудников полиции, поджигания, зачинщики провоцировали людей лозунгами – «на Красную площадь», «Кремль возьмем». Иначе как массовыми беспорядками это не назовешь, — объяснил Алгунов. — В толпе были зачинщики, которые стали дестабилизировать обстановку на то, чтобы граждане прорвали оцепление и прорваться в сторону Красной площади, — повторил он чуть позже. По его словам, и камни в сотрудников полиции во время прорыва оцепления кидали тоже по команде.

— Что вы понимаете под «взять Кремль», как Бастилию что ли? – этот вопрос Макарова суд снял. — Вам самому не смешно, что граждане хотели пройти к Кремлю через Большой Каменный мост, учитывая, сколько там было сотрудников и [поливальной] техники?

— Вы устраиваете шоу, вернитесь к предмету, — оборвала его судья.

Защита настаивает, что полиция не выпускала участников акции, прорвавших оцепление под нажимом все прибывавшей толпы, ни к месту митинга, ни куда-либо еще, часть же вырвавшихся из оцепления задерживали. Однако Алгунов в суде заявил об обратном: «Сотрудники полиции, наоборот, вытаскивали людей, которым плохо становилось, никто [из них] не хотел никому сделать плохо, брали за руки, выводили в безопасное место» и в автозаки этих людей, по его словам, никто не забирал. «Зачем ему а автозак, если ему плохо?» — удивлялся Алгунов. По его словам, полицейские задерживали только тех, кто на них нападал, сами при этом первыми силу не применяли.

— Вы это так и видели, что сотрудники полиции просто стояли? Т.е. митингующий, набравшись наглости, подходил к цепочке спокойно стоящих сотрудников полиции? – спросил Макаров. Суд снял вопрос.

Адвокат попросил Алгунова все же припомнить хотя бы одно задержание – первое, «первый всегда запоминается», — увещевал защитник, и когда тот начал рассказывать про задержание некоего молодого человека, засыпал его уточняющими вопросами: «Этот молодой человек, [как вы говорите], набросился на толпу полицейских достаточно нагло и дерзко и избивал их в толпе полицейских, а когда появились вы [с напарником] – вам он всего лишь вяло сопротивляется — вам не показалось это странным?» Этот вопрос суд тоже снял.

Если не считать нервной реакции участников процесса и зрителей на дотошный допрос Макарова, в целом заседание до определенного момента проходило спокойно, но примерно в 17:30 двое человек решили развернуть транспарант в зале, чтобы поздравить подсудимого Алексея Полиховича с днем рождения. Транспарант никто так и не увидел, зато их быстро вывели из зала судебные приставы.

— На этой удручающей ноте публика может покинуть зал. Заседание окончено, осталось решить технические моменты, — раздраженно заявила судья (зрителей начали выводить из зала), после чего поинтересовалась у Макарова, сколько у него еще осталось вопросов.

— Чуть больше, чем было задано, — невозмутимо ответил тот.

— Допросы проходят в виде шоу, с середины сентября я готова перейти на ежедневный график [сейчас слушания идут три раза в неделю, — «Право.Ru»], — пригрозила судья и перенесла допрос потерпевшего на вторник.

Если главной целью сделки, которую вы заключаете, является не то, что написано в договоре, а что-то другое, то это может стать основанием для признания ее ничтожной. «РБК Pro» изучил последнюю судебную практику признания сделок притворными или мнимыми

Много лет притворство при совершении сделок было практически нормой российского делового оборота. С помощью притворства экономили на налогах, в других случаях несколько притворных составляющих крупной сделки защищали интересы одной стороны от злоупотреблений другой — в общем, этот инструмент широко использовали корпоративные структуры крупных холдингов и бизнес-группы. Однако стоило судам начать отходить от формализма и вдумываться в детали, как все эти сделки оказались под угрозой уничтожения, а их стороны — в зоне риска потери собственности.

Ст. 170 ГК РФ. Недействительность мнимой и притворной сделок
Мнимая сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.
Притворная сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
«РБК Pro» изучил последние (за восемь месяцев 2019 года) дела, в которых арбитражные суды России применяли на практике ст. 170 ГК РФ. За этот период в поле нашего зрения попали 13 сделок на общую сумму 1,758 млрд руб. Мы выбрали из них самые интересные.

Кейс 1. И никакой химии!

ООО «ТехноХимРеагент», челябинский дистрибьютор химических реагентов для закрытых систем охлаждения Puro Tech, в 2016 году заключил с ИП Еленой Гатиной два договора на оказание услуг по «очистке и химической обработке» веществ. Согласно им она обязалась «перерабатывать, расфасовывать и упаковывать» химические вещества Puro Tech всей продуктовой линейки предприятия (17 наименований) перед их продажей потребителям. За полтора года Гатина получила от ООО по этим договорам 159 млн руб. Однако в 2017 году гендиректор компании был досрочно снят с должности, а его преемник объявил договоры с ИП притворными сделками.

Как заявили в суде юристы компании, по этим договорам не проводилось никакой «очистки и химической обработки», даже минимальной «расфасовки и упаковки» веществ Puro Tech (собственно, их привозят в РФ расфасованными, упакованными и готовыми к употреблению), а производился исключительно вывод денежных средств. Химические реагенты упомянутой торговой марки производят два завода: один (правообладатель ТМ) в Запорожье (Украина), второй в Гродно (Белоруссия). «ТехноХимРеагент» лишь импортирует и продает реагенты на территории РФ.

В суде экспертиза показала, что какой-либо добавленной стоимости для продукции, изготовленной в результате переработки, не появлялось. Суд признал оба договора притворными, взыскал с ИП 162 млн руб., а истец направил собранные материалы в полицию, которая возбудила уголовное дело о мошенничестве в виде вывода денег из компании.

Кейс 2. Братское всепрощение

Братья Александр и Сергей Дьяковы из Красноярска много лет владели местной сетью из 28 АЗС «Магнат-РД» (брат Александр был также местным депутатом). В последние годы у небольших топливных компаний дела шли не лучшим образом, и братья решили продать бизнес. Но в структуре активов и пассивов холдинга была неприятная строка: еще в 2008 году ООО «Свет», принадлежащее Сергею Дьякову, задолжало 205 млн руб. компании «Магнат-РД» Александра Дьякова. Чтобы не отдавать это обязательство в чужие руки, братья сделали несколько, можно сказать, элегантных ходов:

14 сентября 2016 года «Магнат-РД» в лице директора Александра Дьякова купил 100% ООО «Свет» у Сергея Дьякова за 99 тыс. руб.;
27 сентября «Магнат-РД» на правах материнской компании заключил с «дочкой» соглашение о прощении долга (указав в документе, что делается это с целью «увеличения чистых активов»);
30 сентября Сергей Дьяков выкупил очищенную от долгов компанию «Свет» обратно за те же 99 тыс. руб. И в тот же день состоялась долгожданная продажа ООО «Магнат-РД» рыночному покупателю — компании «Регион Нефтетрейд».
Новые собственники топливной компании в 2018 году оспорили эту цепочку сделок как притворную. Они заявили, что продажа и последующий выкуп «Света» были сделаны исключительно с целью придания видимой законности соглашению о прощении долга. Потому что, когда холдинг прощает долг своей «дочке», это теоретически может квалифицироваться как «увеличение чистых активов», а вот когда прощает долг формально не связанная структура — это уже вызывает вопросы. В результате, отметили юристы «Магнат-РД», активы компании в течение одного месяца уменьшились на 205 млн руб., что, конечно, не могло понравиться ее покупателям. Суд удовлетворил иск, признал указанные сделки притворными и восстановил обязательства ООО «Свет» перед ООО «Магнат-РД» на всю «прощенную» сумму.

Владимир Полуянов, партнер «Апелляционного центра»

«Мне кажется, наши правоприменители, когда предъявляют жесткие требования к аффилированным лицам, почему-то забывают о возможности пользоваться этими правилами в другую сторону. Если ты реально хочешь продать действующую компанию, тебе сложно найти покупателя, пока ты не разрулишь внутренние взаимные обязательства твоих компаний. Люди вот попытались разрулить таким способом — и получили обвинение в притворстве и теперь должны своему покупателю. А вот если бы они хотели кинуть покупателя, они бы оставили все как есть и просто обанкротили бы фирму-должника. В современной судебной практике взыскать долг, возникший из правоотношений двух аффилированных лиц, практически нереально».

Кейс 3. Я подарю тебе отель…

Юристы холдинга Novaport Романа Троценко, управляющего новосибирским аэропортом Толмачево, доказывают притворность целой серии сделок, в результате которых 70% долей ООО «Финансаэрогрупп» (владеет отелем Skyport, расположенным в аэропорту) досталось компании «Скайпорт инвест групп», контролируемой топ-менеджерами воздушной гавани. Изначально эта доля принадлежала супруге бывшего гендиректора аэропорта Толмачево Алексея Чертенкова Ларисе, а 30% принадлежало «Новапорту». Однако в 2014–2016 годах Лариса Чертенкова подарила свои доли мужу и еще нескольким физлицам, которые затем внесли их в уставный капитал ООО «Скайпорт инвест групп». Эту последовательность сделок «Новапорт» и оспорил в суде, заявив о своем преимущественном праве выкупа отчуждаемых долей общества.

Как заявили в суде юристы «Новапорта», сделки дарения и внесения в уставный капитал новой «дочки» долей «Финансаэрогрупп» заключались притворно: их реальной целью было прикрытие договоров купли-продажи долей ООО между четой Чертенковых и тремя их новыми бизнес-партнерами: Ольгой Сиппель, Александром Ефросининым и Еленой Петуховой. За это притворство «Новапорт» потребовал перевести на него права и обязанности покупателя по этим «фактически заключенным договорам купли-продажи» и перевести на истца все 70% долей «Финансаэрогрупп». Дело еще рассматривается в первой инстанции.

Дарья Борисова, партнер «Григорьев и партнеры»

«Законом об ООО предусмотрены два варианта защиты от перехода доли третьим лицам. Первый — это преимущественное право на выкуп доли другим участником, а второй — обязательное согласие иных участников ООО на любое отчуждение доли. Но этот вариант надо специально прописать в уставе общества. Если же устав типовой, то в нем обычно формулировка именно такая: преимущественное право выкупа доли. А оно работает только при купле-продаже долей третьими лицами. Если же договор отчуждения не связан с куплей-продажей, то правило не работает. И в данном случае, скорее всего, был стандартный устав ООО, где прописано преимущественное право выкупа. Наиболее ярким, простым и распространенным методом обхода этого права является дарение. Если ты даришь, это безвозмездная сделка, предлагать нечего. Соответственно, и право выкупа не работает. И тактика оспаривания такой сделки тоже вполне логична: если мы видим, что все одаренные долями внесли эти доли в уставный капитал общего ООО, даты и другие действия между собой коррелируются, то, конечно же, можно рассуждать о притворности такой сделки. И доказывать, что она совершена именно для прикрытия договора купли-продажи, по которому работает преимущественное право выкупа. Главный вопрос у суда здесь будет: была ли цель именно дарение или в сделках преследуется коммерческий интерес? Если будет установлено, что, например, продавцу доли хочется и денег получить, и не дать «партнеру» усилить свои позиции в капитале, то есть основания для отмены сделки».

Кейс 4. Долг цессией красен

Притворным Арбитражный суд Калининградской области признал договор цессии, по которому ООО «Улита» уступило ООО «Клеома» права требования к ООО «СДС» на сумму 127 млн руб. Как заявили в суде юристы истца, под видом цессии произошла фактически безвозмездная передача денежных средств от «Клеомы» к «Улите»: права требования были оплачены по номиналу, хотя на момент сделки уже было известно, что должник — ООО «СДС» — банкрот. Таким образом, «действительная воля сторон была направлена на дарение денежных средств, составляющих разницу между действительной стоимостью отчуждаемого права требования и стоимостью по договору».

Юристы «Улиты» в суде возражали, что сделка была одобрена в установленном законом порядке. Однако пока суд рассматривал это дело, как раз прошли торги, на которых было продано все имущество ООО «СДС», от которых в конкурсную массу поступило 24,7 млн руб. при долгах более чем на 200 млн руб. «При таких обстоятельствах следует вывод, что ООО «Клеома» не удастся взыскать с ООО «СДС» размер задолженности в полном объеме», — заключил суд и сделал вывод, что стороны спорной сделки «не могли не осознавать, что реальная стоимость уступаемого права требования многократно ниже указанной в договоре». И признал цессию ничтожной сделкой.

Кейс 5. Вексель в аренду

Предприниматели Ирина Белова и Юрий Коломиец из Московской области в 2015 году заключили необычный договор — договор аренды простого векселя ООО «Первая региональная финансово-инвестиционная компания» (ПРФИК) номиналом 1 млрд руб. По этому договору Ирина Белова получила вексель во временное пользование и обязалась платить за него арендную плату. При этом договор предусматривал «целевое использование объекта аренды» — внесение векселя в уставный капитал ООО «Алина». Ирина Белова внесла вексель в капитал, получив в «Алине» 99,995%, а затем стала перечислять Юрию Коломийцу «арендную плату». Но, внеся несколько платежей на общую сумму 18 млн руб., она отказалась платить. Тем временем в мае 2018 года «Алина» обанкротилась, вексель «арендодателю» возвращен не был, и контрагенты по договору «аренды» оказались в суде. Ирина Белова подала иск о признании договора аренды векселя притворной сделкой и потребовала назад уплаченные ею 18 млн. Юрий Коломиец во встречном иске заявил, что аренда действительно была притворной, она прикрывала договор купли-продажи простого векселя. И поэтому Белова, дескать, должна ему 2,3 млрд руб.: 1,3 млрд руб. стоимости векселя с процентами, а также 1 млрд руб. неустойки за неисполнение обязательств. Однако суд, признав абсолютно очевидную ничтожность (и даже абсурдность) договора аренды простого векселя, отказал обеим сторонам в их денежных исках, решив, что притворная сделка прикрывала договор купли-продажи «с целью уклонения от налогов».

Кейс 6. Инвестиции по-башкирски

Арбитражный суд Башкортостана нашел признаки притворности в серии сделок между республиканским ГУП «Управление административного заказчика» (УАЗ) и двумя ООО: «СУ-10» и «Мелеузовский элеватор». Как выяснила местная прокуратура, в 2015 году руководство госпредприятия заключило цепочку сделок с целью выведения земельных участков из госсобственности:

внесло имевшиеся у него в хозяйственном ведении участки земли в Уфе в уставный капитал нового ООО «Строительные инвестиции» «с целью реализации инвестиционных проектов»;
новая «дочка» ГУПа взяла заем 6,1 млн руб. у частного ООО «Служба заказчика СУ-10»;
на эти деньги «Строительные инвестиции» оформили все внесенные в капитал участки в собственность, а затем купили у правительства Башкортостана еще два участка в Уфе — под строительство лечебно-диагностического центра;
назначение всех находившихся на балансе ООО участков сменилось на жилое;
башкирское правительство разрешило ГУПу — «с целью погашения займа» — отдать участки СУ-10. Так как участки оказались дороже, чем сумма долга, с компанией был заключен договор, по которому она обязалась инвестировать разницу в строительство домов на других участках «Строительных инвестиций»;
СУ-10 построила дома, но затраты на них оказались больше, чем было предусмотрено договором, поэтому в качестве «компенсации» и все остальные участки были переданы ей в собственность.
Таким образом, решила прокуратура, все эти сделки были совершены с целью обхода закона о приватизации, по которому переход госсобственности в частные руки возможен только на открытых торгах. Суд признал их притворными и ничтожными.

Кейс 7. Притворный парк

Похожую схему — с внесением в уставный капитал дочернего ООО государственных земельных участков — признал притворной Арбитражный суд Самарской области. Дело было в городе Тольятти, где Самарский фонд жилья и ипотеки (принадлежит правительству области) создал ООО «Приморский парк» в партнерстве с двумя местными частными компаниями: ООО «УК «Росразвитие Сибирь» и ООО «Сибирское песчаное карьероуправление». Госфонд внес в уставный капитал земельные участки общей площадью около 63 га под жилую застройку, получив 50% ООО. Компании должны были внести в общей сложности около 220 млн руб. за свои 50%, но вместо этого внесли права аренды на другие участки общей площадью 27 га, оценив эти права в ту же стоимость. Однако в 2018 году самарские чиновники оспорили все сделки с участками, заявив, что они в своей совокупности прикрывают одну большую сделку по отчуждению 63 га государственной земли под жилую застройку без аукционов. Суд признал сделки по внесению участков в капитал ООО ничтожными и вернул все участки обратно их вносителям.

Кейс 8. Притворились, что договорились

Притворными Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленобласти признал сделки, заключенные между совладельцами группы «Петербургские отели» Александром Терентьевым и Виктором Прокопцовым, когда они договорились поделить свой многомиллиардный бизнес. Два предпринимателя поссорились на фоне проблем с налоговой. Осенью 2016 года они встретились в лобби-баре принадлежащего им отеля «Амбассадор» у Мариинского театра, чтобы поделить по-честному все свои активы. Как впоследствии установили суды, Прокопцов первым подписал целую пачку договоров, по которым он по номинальной стоимости продал Терентьеву доли в общих компаниях. Когда же очередь подписывать «встречные» договоры дошла до Терентьева (по ним Прокопцов должен был получить доли в других общих компаниях), тот встал и покинул помещение лобби-бара. Так началась корпоративная война, которая не затихает до сих пор. Терентьев сейчас находится под домашним арестом по одному из семи уголовных дел, инициированных его оппонентом и налоговой. А арбитражный суд после года разбирательств признал подписанные Прокопцовым договоры притворными: мол, они являлись составными частями сделки по разделу имущества между партнерами, и без второй части «встречных» договоров первая часть недействительна.

Пока шел «главный» спор, доставшиеся по подписанным договорам Терентьеву компании успели произвести почти безвозмездное отчуждение в пользу офшоров нескольких десятков элитных квартир, двух отелей, базы отдыха и нескольких земельных участков в Петербурге. Прокопцов, восстановив свои права на доли в компаниях, оспорил вывод активов — и тоже по основаниям притворности.

Автор: Павел Горошков

источник

Ученые требуют раскрыть доказательства эффективности и безопасности препаратов
Комиссия Российской академии наук считает, что Минздрав не имеет права отказывать в публичном раскрытии экспертных заключений о клинических исследованиях лекарств. Министерство утверждает обратное, ссылаясь на коммерческую тайну

Министерство здравоохранения не публикует на своем сайте экспертных заключений о клинических исследованиях лекарств, которые обращаются на российском рынке, обратила внимание Российская академия наук (РАН), заявив, что эта обязанность Минздрава оговорена в профильном федеральном законе «Об обращении лекарственных средств». В экспертизах должна содержаться информация, на основе чего принято решение об эффективности и безопасности лекарства и, следовательно, о допуске на рынок.

Отсутствие на сайте Минздрава таких экспертиз зафиксировала комиссия РАН по противодействию фальсификации научных исследований, которая пыталась установить, на основании каких исследований некоторые лекарства, эффективность и безопасность которых вызывают сомнения, попали на российский рынок, рассказал РБК глава комиссии академик Виктор Васильев.

Переписка с Минздравом и коммерческая тайна

В конце марта 2019 года вице-президент РАН Алексей Хохлов, как куратор комиссии, обратился с письмом к министру здравоохранения Веронике Скворцовой, попросив уточнить, где на сайте Минздрава публикуются заключения комиссии экспертов по результатам «экспертизы качества лекарственного средства» и «экспертизы отношения его ожидаемой пользы к возможному риску применения». Он сослался на обязанность Минздрава публиковать такие сведения согласно закону «Об обращении лекарственных средств»; там указано, что «соответствующий уполномоченный федеральный орган исполнительной власти» должен размещать на своем сайте заключения комиссии экспертов по лекарственным препаратам в течение десяти дней после получения. Эти заключения обязательны для регистрации лекарств.

Через три месяца академику ответил замдиректора департамента госрегулирования обращения лекарственных средств Минздрава Карен Саканян. Как утверждается в ответе чиновника, ведомство публикует эту информацию в закрытой части сайта почти сразу, как только к нему поступает заявление о государственной регистрации лекарства. Прочитать заключения на препараты может только их производитель. В Минздраве подчеркнули, что не могут публиковать экспертизы в открытом доступе, так как это может нарушить коммерческую тайну.

Хохлов написал еще одно письмо Скворцовой, в котором поставил под сомнение корректность публикации заключений о препаратах в таком виде. «В сложившейся законодательной практике размещение в сети интернет не может быть интерпретировано иначе, чем размещение открытых общедоступных сведений», — подчеркнул он. В конце письма Хохлов просит разместить эти данные и сообщить РАН.

В начале августа заместитель министра Дмитрий Костенников ответил академику, что сведения в экспертном заключении содержат «конфиденциальную информацию, относящуюся к коммерческой тайне, в связи с чем не могут быть предоставлены третьим лицам без согласия разработчика лекарственного препарата».

Что такое клинические исследования

Клинические исследования — испытания, в ходе которых должны быть доказаны эффективность и безопасность лекарственного препарата. Без этого он не может быть зарегистрирован и выйти на рынок. Обычно клинические испытания делятся на несколько фаз. Если хотя бы одна оказывается неуспешной, они прекращаются. Эффективность лекарств доказывается с помощью двойного рандомизированного контролируемого испытания с применением плацебо, когда пациентов делят на две группы, одной из которых дают «пустышки». Пациенты не знают, получают ли они настоящее лекарство или плацебо. Потом результаты обеих групп сравнивают — разница в пользу эффективного препарата должна быть ощутимой.

Какая информация содержится в экспертных заключениях

В экспертных заключениях должна содержаться характеристика основных аспектов проведенных клинических исследований, важных для принятия положительного или отрицательного регуляторного решения, поясняет специалист по регулированию и разработке лекарственных средств Центра научного консультирования и главный редактор проекта Pharmadvisor Равиль Ниязов. Такая информация содержится в заключениях в странах ЕС, и там эти документы публикуются в открытом доступе с 2016 года в случае лекарств, регистрируемых по централизованной процедуре.

В странах ЕС клиническая часть регистрационного досье, включая отчеты об исследованиях, содержит информацию, которая получена от пациентов и может сказаться на здоровье людей, а потому должна быть общедоступна и подробна. Европейские регуляторы скрывают личные данные пациентов и врачей, принимавших участие в исследованиях.

Если бы эксперты РАН смогли посмотреть российские экспертные заключения, им, скорее всего, не удалось бы понять, почему было принято решение о регистрации того или иного препарата, указывает Ниязов. «Это очень общие документы. Я писал их и сам. Их составляют максимально кратко: напишешь много — получишь ненужные вопросы; к тому же из-за недостаточности ресурсов эксперты вынуждены работать в постоянном цейтноте. Что-то чему-то соответствует — непонятно чему, чего-то достаточно — непонятно чего; критерии достаточности явно нигде не сформулированы. Непонятно, почему Минздрав не желает их выкладывать и какая там может оказаться коммерческая тайна, там действительно ничего нет», — сообщил он.

Заключения могут содержать информацию, раскрытие которой производители и спонсоры исследования могли бы считать чувствительной, отмечает исполнительный директор Ассоциации организаций по клиническим исследованиям, объединяющей крупнейших фармпроизводителей, Светлана Завидова. «Но, учитывая состояние нашей системы регистрации, пользы от большей прозрачности было бы больше, чем от сокрытия этой информации. То, с чем нам приходится сталкиваться при работе с советом по этике, — это безумие. Бóльшая прозрачность усилила бы ответственность экспертов за конечный продукт, потому что они [бы] понимали, что это увидят все, а не только один производитель», — пояснила она. Кроме того, подчеркнула Завидова, закон действительно обязывает раскрывать Минздрав эти данные, «причем сам же Минздрав этот закон и писал».

У комиссии есть основания полагать, что анализ эффективности и безопасности лекарственных средств, проводимый в России, не соответствует мировым стандартам и не может служить гарантией полезности и безвредности присутствующих на рынке лекарств, утверждает пресс-секретарь комиссии РАН Петр Талантов.

В Минздраве сообщили РБК, что ведомство публикует перечень разрешенных клинических исследований в открытом доступе на официальном сайте Госреестра лекарственных средств. «Перечень содержит информацию о лекарственных препаратах, протоколе, сроках, медицинских организациях», — указали в ведомстве. В министерстве настаивают, что публикация экспертных заключений в открытом доступе законодательством не предусмотрена.

В РАН настроены «наладить взаимодействие» с Минздравом, чтобы «совместно обеспечить прозрачность информации о том, на основе каких именно данных лекарства допускаются на российский рынок». «Задачей максимум должно быть создание хотя бы того же уровня прозрачности, который существует в Евросоюзе. И профессиональное сообщество, и потребители должны быть уверены, что лекарство допущено на российский рынок потому, что у регулятора есть бесспорные доказательства его эффективности и безопасности, а не в силу недостатка ресурсов на профессиональную и объективную экспертизу или, того хуже, по звонку», — заявил РБК Талантов.

Чем занимается комиссия по противодействию фальсификации научных исследований

Комиссия ставит своей целью выявлять, изучать и анализировать степень распространения и характер фальсификации научных исследований, информировать об этом РАН, общественность и государство. В начале 2017 года она выпустила расследование с объяснением, почему гомеопатия не просто бесполезна, а даже вредна для тех, кто пытается вылечиться с ее помощью.

источник

Verkkouutiset.fi, Финляндия

Ветераны ЦРУ, работавшие в посольстве США в Москве в 1970-е 1980-е годы, опубликовали книгу, в которой рассказали о тактике американской службы разведки в СССР в годы холодной войны. Автор статьи в финском издании особое внимание уделил той части их воспоминаний, в которой описывается обыденная жизнь сотрудников посольства — видимо, потому, что ее обеспечением занималась Финляндия.

Юха-Пекка Тикка (Juha-Pekka Tikka)

«Московские правила: тайная тактика ЦРУ, которая помогла США выиграть в холодной войне» (The Moscow Rules: The Secret CIA Tactics that Helped America Win the Cold War) — эта книга ветеранов ЦРУ Йонны Мендес (Jonna Mendez) и Тони Мендеса (Tony Mendez) рассказывает о тактике американской службы разведки в Москве в годы холодной войны. О действиях Тони Мендеса во время Исламской революции в Иране рассказывал фильм 2012 года «Операция „Арго»» (Argo), номинированный на «Оскар».

Супруги были мастерами маскировки, Йонну Мендес называют «Q московского посольства» — как героя книг о Джеймсе Бонде. Они разрабатывали техники изменения личности в духе голливудских фильмов и особые устройства, чтобы ввести КГБ в заблуждение.

В книге жизнь посольства США в Москве описывается следующим образом:

«Почти все потребительские товары привозились поездом из Хельсинки, чаще всего — из большого торгового центра „Стокманн» (Stockmann) в Финляндии. Посольство Америки в Москве каждую неделю принимало посылки из „Стокманна», который был ярким пятном в общем печальном опыте покупок. Многие дети в посольстве ошибочно думали, что „Стокманн» — столица

В книге супругов Мендес рассказывается о шпионском скандале конца 1986 года, из-за которого посольство США в Москве и генеральное консульство США в Ленинграде в итоге остались без советского персонала.

Их было 183 человека, а с учетом учителей для детей в общей сложности было 260 человек. В новой ситуации дипломатам пришлось тратить время на подготовку и перевозку проездных документов (на русском языке, для КГБ), на бюрократию, связанную с покупками, и, к примеру, на очистку льда с тротуаров.

Говорят, что финские специалисты сделали для работников и посетителей посольства США в Москве специальные настилы.

Американские дипломаты сами забирали посылки, доставленные на поезде из Хельсинки. В них были, к примеру, молоко, продукты, лекарства и офисные принадлежности. Авиакомпания «Пан Американ» (Pan American) доставляла овощи и фрукты.

В то же время КГБ усилил слежку за сотрудниками посольства, например, начал проводить в их домах тайные обыски со взломом. Сотрудник генерального консульства США в Ленинграде Джим Шумейкер (Jim Schumaker) говорил, что ситуация стала настолько очевидной, что эту практику начали воспринимать как неотъемлемую часть жизни в России. В посольство США и консульство больше никогда не принимали советских сотрудников.

«Конечно, это стало сюрпризом: всего через четыре коротких года советских сотрудников больше не было нигде».

Оригинал публикации: Vakoilukirja: Amerikkalaiset luulivat Stockmannia Suomen pääkaupungiksi

В Новосибирске областной суд постановил взыскать с диагностической лаборатории KDL 10 тысяч рублей в качестве морального вреда за ошибочный результат о наличии у клиента ВИЧ-инфекции. Об этом сообщает РБК.

Несколько лет назад житель Новосибирска (РБК не называет его имя) планировал лечь на операцию, перед которой необходимо было сдать анализы на гепатит и ВИЧ. За этим он обратился в лабораторию KDL.

Через некоторое время пациенту сообщили, что сданная им проба на ВИЧ оказалась положительной и ему нужно обратиться в государственный «Центр-СПИД». «Это для меня означало практически конец жизни. Несколько дней я был полностью подавлен, а потом решил пойти в «Центр-СПИД», — сказал истец изданию. Повторные исследования показали, что мужчина здоров.

После этого клиент KDL подал иск о защите прав потребителей, оценив свои моральные страдания в 1,5 миллиона рублей. Весной 2019 года районный суд постановил взыскать с одного из юрлиц сети лабораторий только 10 тысяч рублей.

Клиент KDL не согласился с размером компенсации, но в апелляции решение районного суда оставили без изменений. Дату этого решения РБК не называет. По данным сайта Новосибирского областного суда, с которыми ознакомилась «Медуза», это произошло в конце июля. Бывший клиент лаборатории пообещал обжаловать и это решение. В KDL судебный процесс не комментируют.

В 2016 году Верховный суд РФ указал, что факт причинения нравственных страданий ложноположительным анализом на ВИЧ является «очевидным» и обязанность доказывать обратное лежит на ответчике.

На сайте KDL говорится, что анализы на ВИЧ в его лабораториях могут давать ложноположительные результаты «в небольшом проценте случаев». Точный процент таких случаев не указан.